Память о мастере

Бежит время, разваливается промышленность, на смену старым технологиям приходят новые. Уходят в забытье многие старинные промыслы, когда-то процветавшие на Руси, в том числе и камнерезы. Остаются лишь только памятники их работы в виде известняковых надгробий с вырезанными крестами, тёсаного камня, из коего сложены фундаменты домов всей старой Лебедяни, да тёмные, сырые ходы каменоломен.

А ведь когда-то у нас существовали целые династии камнерезов. Именно из такой потомственной династии происходит корнями Анна Федоровна Гребенникова, в девичестве Кобзева, проживающая в Покрово-Казаках. Несмотря на свои 83 года и болезни, Анна Федоровна продолжает хлопотать по хозяйству, да и не мыслит себя без оного. Живет она одна, иногда навещают сын и внуки. Живо интересуется Анна Федоровна событиями настоящей жизни. Человек она попрежнему энергичный и наблюдательный.

— Кое-что вертается к прежнему. И в одежде, и в разговорах, — утверждает Анна Федоровна.

Жизнь прожила она сложную: С 17 лет начала работать в колхозе. В период так называемых «раскулачиваний» ее семья тоже едва не попала под гонения. Они держали в хозяйстве двух коров, лошадь и выездного рысака с тарантасом. Люди предупредили, что в ночь их придут раскулачивать. Мать постелила под детей холсты, чтобы хоть было из чего потом рубахи по­шить.
Ночью скотину забрали, правда, вскоре вернули — разобрались. И то правда: кого раскулачивать? Все своим трудом было нажито, да и семья была большая — восемь детей у родителей.

В войну Анна Федоровна потеряла мужа и троих своих братьев. Сама она работала все в том же колхозе, с малолетними детьми на руках. Мужиков не осталось, все воевали, приходилось самим женщинам пахать на лошадях и скирдовать, по сотне копен в день молотить вручную. Жили бедно, голодно. Приходилось иной раз и речные ракушки есть, благо Дон под боком. И стала Анна Федоровна подрабатывать тем, что валяла валенки на продажу. Этому промыслу она научилась от своего мужа, знатного специалиста. Да так освоила, что люди не верили, все допытывались, уж не сбежал ли муж с фронта, да только похоронка-то — вот она. Так и жила, растила детей, всю жизнь в работе, не покладая рук. Как и ее мастеровитые предки. Работящая она — по наследству…

В стену дома Анны Федоровны вделан каменный образ Божьей Матери, сделанный руками ее отца. Кобзев Федор Никитович был потомственным камнерезом. Учился он промыслу у своего отца, а тот у деда. Мастером был Федор Никитович в свое время известным. Со всей округи съезжались к нему с заказами на работу. Делал он каменные надгробия, иконы, кресты, корыта-поилки для лошадей и много других изделий из камня. Работал единолично, не артельно, как, впрочем, и другие камнерезы. Работа производилась в основном зимой, когда заканчивались полевые хлопоты. Тогда и уходил он в каменоломни на весь день. Туда же на санях подъезжали покупатели и заказчики. Привозил он на санках каменные блоки для своих хозяйственных нужд, для сараев, для дома, Здесь, во дворе, когда-то поилки каменные для лошадей стояли, да только потом пришлось долговечные корыта в колхоз отдать…

Человек Федор Никитович был очень набожный. Как наступал какой-то православный праздник, то запрягал лошадей, сажал всю свою большую семью и вез в церковь.

Началась Первая Мировая война, и Федора Никитовича забрали на фронт, откуда он пришел инвалидом, с сильной контузией. Вскоре произошла революция. И тут опять не обошли стороной. Всю оставшуюся жизнь, как не дико это звучит, Федора Никитовича травили за внешнее сходство, особенно в молодые годы, с императором. Ему даже приходилось подбривать бороду и усы из-за этого…

Впрочем, в те времена пострадать можно было и за меньшее. И контузия, полученная на фронте, и травля, все это сказывалось на здоровье. Если мать Анны Федоровны прожила 106 лет, то отец ушел из жизнь очень рано, было ему 54 года. Но в душе и сердце Анны Федоровны жив он и сейчас. Ходит она на могилку к нему, говорит, жалуется на свои заботы и горести. И как она сама рассказывает, иногда во сне он к ней приходит и ласково утешает. Любил он ее очень, больше других детей.

А еще Анна Федоровна в память об отце бережет каменную икону, сделанную им, подкрашивает ее. Ведь все, что осталось, это только икона, да добрая память о мастере.

Александр Гришин // Лебедянская ярмарка №41 (137) 11 октября 2002.