Говорят, провинция славится чудаками — людьми непосредственными и мечтательными, странными и смешными. Но, может быть, оттого и «чудаки», что в условиях прагматичного мира простые человеческие желания, мечты, порой не лишённые честолюбия и даже авантюризма, кажутся проявлением чудачества и эксцентричности? А люди отличные от других и выделяющиеся из общей массы обывателей становятся всеобщим посмешищем? Чудаки были всегда и везде. Одни строили деревянные крылья и пытались взлететь, другие надевали на голову чугунки и конструировали подобие водолазных костюмов, кто-то строил высокую башню или копал тоннель в центр Земли. Были среди них и поэты, и музыканты.
В середине XIX века в Лебедяни жил Александр Яковлевич Бакулин (1813-1894). На первый взгляд жизнь его не представляла ничего выдающегося: он, как и многие, торговал, занимался сельским хозяйством, арендовал землю, брался то за одно, то за другое. Но это была лишь внешняя сторона его жизни. В душе он был поэт, мечтавший о признании и известности. Родившись в Лебедяни в 1813 году, Бакулин вышел из среды мелкого мещанства маленького провинциального городка. С детства, под влиянием «добрых соседей», он пристрастился к чтению, фанатически увлекся литературой и захотел стать поэтом. В детстве, юности, во взрослой жизни и уже, будучи стариком, он жил интересами, которые были чужды и непонятны всем его близким и всем окружающим. Над Бакулиным, за его пристрастие к чтению, к стихам, за то, что сам исписывал груды бумаги, проводя за такой работой бессонные ночи, все кругом смеялись: сначала – старшие, отец и мать, после – братья, сослуживцы, знакомые, ещё позже жена, а за ней — сыновья и дочери. Они также привычно хохотали над чудачеством отца, убившего жизнь на никому ненужные рукописи. Неудивительно, что большая часть его творений погибла – пошла на завертывание банок с вареньями и соленьями или просто на растопку печи.
Сам же Бакулин считал себя баснописцем: написал несколько сот, а может быть, несколько тысяч басен. Собрание, где они были переписаны, состояло из 12 книг, но и это была лишь сохранившаяся часть его произведений. Кроме того, он писал повести, романы, лирические стихи, поэмы… Все это писалось почти без надежды на читателя. Тем не менее, в 1840-х годах Бакулин все же смог издать маленькую анонимную книжку басен под заглавием: «Басни провинциала» (лишь на некоторых экземплярах было отпечатано: Басни А.Я. Бакулина). Потом иногда ему удавалось пристроить басню или стихотворение в какой-нибудь сборник или газету. В 1872 году в Москве вышел Сборник (нигде не бывавших в печати) произведений писателей-самоучек «Рассвет». Вместе с тем появилось первое творческое объединение писателей из народа, куда вошел и А.Я. Бакулин. Словом «самоучка» они подчеркивали непростую судьбу многих поколений русских талантливых самородков из народной среды. И хотя по отношению к большой поэзии поэты-самоучки занимали позицию «непрофессиональности», они постоянно тянулись к ней в своих произведениях, считая себя учениками «классиков». Все это, безусловно, относилось и к нашему баснописцу – выходцу из мелких мещан городка Лебедянь. «Добрые соседи», под влиянием которых в нём пробудилась склонность к литературе, были люди ветхозаветные. Впрочем, иначе и быть не могло: Лебедянь Тамбовской губернии 1820-х, начала 1830-х годов была глухой провинцией. Они воспитывались на русских «классиках», на литературе XVIII века. Новые веяния проникали в провинцию медленно, и в узеньком кругу интеллигентных лебедянских мещан «романтизм» ещё казался новостью и революцией. Как высший образец здесь почитали Державина, Хераскова, Ломоносова. Из более «молодых» воспитатели Бакулина рекомендовали ему одного Жуковского. Уже потом, проявив известную чуткость, Бакулин сумел самостоятельно оценить Пушкина и стал его фанатичным поклонником. Но дальше он не пошел. Он много читал, но ничто из «нового» его не радовало. Для него существовало только три великих русских поэта: Державин, Пушкин и Крылов. О Лермонтове он говорил, что тот «протоптал узенькую тропку вдоль большой дороги Пушкина». Всё, что было в русской поэзии после того, представлялось ему сплошной нелепицей, жалким падением. Все это были взгляды, которые господствовали в провинциальных литературных кружках 1830х – 1840х годов.
В 1880-х годах Бакулин жил в своем маленьком именьице (под Троекуровым), которое он арендовал. Несмотря на то, что он был родом мещанин, как «писателя», его принимали в домах соседей помещиков-дворян, которые не скрывали, а скорее подчеркивали, что допускают его в свое общество только потому, что он – поэт. Однако, среди своих родных поддержки своим взглядам и увлечениям Бакулин не находил. Громадное большинство «писаний» Бакулина оставалось в рукописях, терялось и рвалось. В семье все относились к его творчеству с сожалением, старались не говорить о нём, как о какой-то постыдной слабости. Единственным, кто мог разделить со стариком его увлечение оказался его десятилетний внук, гостивший у него летом. Известие о том, что мальчик стал писать стихи не могло не обрадовать деда. Александр Яковлевич сначала стал снисходительно разговаривать с внуком, а потом и поучать технике стихотворства, рассказывал о своих литературных знакомствах и, наконец, начал читать ему свои произведения. И если дедушкины басни казались мальчику порой скучны, то его увлекательные рассказы внук слушал с живым интересом. Особенно, когда речь заходила о Пушкине – в такие моменты дед был неутомим и всегда восторжен. Впоследствии, став уже известным поэтом-символистом, Валерий Брюсов не раз вспоминал эти дедушкины рассказы. А особенно любимейший рассказ деда о том, как он встретил Пушкина. Тогда в 1830-х годах А.Я. Бакулин часто бывал по делам в Петербурге. Однажды сговорившись с приятелем, таким же «писателем-самоучкой», Бакулин решил ждать Пушкина у книжной лавки Смирдина. Дежурили день, другой и, наконец, дождались. Они вошли вслед за прославленным поэтом в лавку, встали в уголке и стояли там, не смея пошевельнуться… Этот рассказ всегда производил на мальчика сильнейшее впечатление. Александр Яковлевич любил внука, посвятил ему одну сказку и длинное стихотворение «Волки». Позже в конце жизни Бакулин переехал к дочерям в Москву, но продолжал интересоваться литературными опытами внука, отстранившись лишь после появления стихов Брюсова в сборнике «Русских Символистов». Посвятив писательству всю жизнь, Александр Яковлевич вторым Крыловым так и не стал, но остался для внука-поэта живым звеном в цепи, связывающей с Державиным, Бартеневым, а вместе с ними и с Пушкиным.

Валерий Акимов,
по воспоминаниям В.Брюсова.