Род дворян Пальчиковых хорошо известен всем любителям истории Лебедянского края. Последними их представителями были помещики с. Тютчево Лебедянского и трех имений Задонского уезда – Семен Николаевич и Мария Николаевна. Семен Николаевич был почетным мировым судьей по Лебедяни, гласным уездных и Тамбовского губернского земских собраний, а его сестра известна тем, что в своем имении основала для крестьян учебную мастерскую по производству ковров и плетению кружев. Родоначальником этой ветви Пальчиковых был Филипп Петрович – один из наиболее ярких и талантливых представителей окружения императора Петра Великого. Будучи «собственным государя учеником», он стоял у самых истоков создания Российского флота и прошел путь от бомбардира Преображенского полка до корабельного дела мастера в звании гвардейского полковника. В специальной и, в том числе, краеведческой литературе его имя упоминается эпизодически и никогда не было предметом исторического исследования. Настоящая статья (здесь публикуется в сокращении – Н.К.) является первой попыткой объединения всех известных нам источников с целью реконструкции основных биографических вех этого незаурядного человека. В ее основе обширный массив материалов поместно-вотчинных архивов, фондов Сената и кабинета Петра I, хранящийся в РГАДА.
Как и многие «птенцы гнезда Петрова», Филипп Петрович Пальчиков происходил из захудалого дворянства и возвысился исключительно своими трудами. Его предки значились в списках служилых людей – детей боярских Болховского уезда, где владели поместной землей еще в XVI веке. Отец нашего героя – Петр Иванович в 1696/1697 г. показан уже служащим в Москве солдатом-копейщиком, а «поместной и вотчинной земли за ним Петром 15 чети, да двор крестьянской». Вместе с ним в том же году упоминаются и старшие дети, Степан, о котором сказано, что «в службу поспел», т.е. ему было не менее 15 лет, и Филипп, 14 лет. Исходя из последней записи, можно определить время рождения будущего корабельного мастера –1682 год. Кроме старшего брата, у Филиппа Петровича были еще и младшие Иван (род. в 1690 г.) и Максим (род. в 1692 г.). Забегая вперед, скажем, что последний также связал свою жизнь с российским морским флотом. В 1726 г. он командовал фрегатом «Святой Яков», в 1734 г. бомбардирским кораблем «Юпитер» и участвовал в обстреле Данцига и лагеря французских войск. В августе того же года назначен капитаном взятого у французов в плен гукора, которым командовал по 1735 г.
Вероятно, около 1698 г. Ф.П. Пальчиков поступил на службу в бомбардирскую роту Преображенского полка. Остается неизвестным, каким образом он оказался в столь привилегированном полку, тем более в роте, капитаном которой числился сам царь Петр I. О первых годах военной службы Филиппа Петровича нам также известно не многое, возможно, он участвовал в боевых действиях в начале Северной войны. В январе 1702 г. в чине рядового он командирован на Соломбальскую верфь в Архангельск, где совместно с другими бомбардирами Преображенского полка Г.А. Меншиковым, И. Немцовым, Л.А. Верещагиным под руководством опытного мастера И.Ю. Татищева участвовал в строительстве первых двух 12-ти пушечных малых фрегатов «Святой дух» и «Курьер». Фрегаты были построены очень быстро и 25 мая того же года в присутствии Петра I спущены на воду. С этого времени началась профессиональная карьера Пальчикова, благодаря которой он достиг весьма высокого положения в петровской административной иерархии.
В 1703 г. Ф.П. Пальчиков направлен учеником на вновь строящуюся Олонецкую верфь на р. Свирь и совместно с Л.А. Верещагиным построил свое следующее судно – двухмачтовый пакетбот, который был заложен 1 августа 1703 г. и спущен на воду 20 июня 1704 г. С Олонецкой верфи молодой кораблестроитель направлен на службу в Воронежское адмиралтейство, где работал на Воронежской, Тавровской и других верфях. В 1709 г. он вновь возвращается на строительство кораблей Балтийского флота и работает на столичной Адмиралтейской верфи. В начале 1714 г. сержант Пальчиков переведен из Преображенского полка в морской флот, но с оставлением в списках полка и отправлен для починки и спуска новых судов в Архангельск.
В 1715 г. в Санкт-Петербурге была открыта Академия морской гвардии – основной центр подготовки офицерских кадров высокого уровня. Филипп Петрович обучался здесь около двух лет и оказался, таким образом, первым русским корабелом, получившим отечественное инженерное образование. После академии он назначен заведовать «модель-каморой», учреждением, где проектировались корабли и сдавались на «вечное хранение» чертежи.
Весной 1717 г. Ф.П. Пальчиков послан в Голландию с ответственной миссией — принимать морские суда, построенные по российскому заказу на Амстердамской и Саардамской верфях. Кроме того, он нанимал там мастеровых людей на русскую службу, оплачивал и отправлял на родину купленные государем машины и выполнял другие поручения. Координировал его деятельность лично государь, регулярно посылая различные «мемории», в одной из которых, например, писал: «…Смотрет того, чтоб все нанетыя не стары были». В середине июля Петр I, во время своего двухгодичного зарубежного путешествия, приехал в Астердам и работал на верфи вместе с Ф.П. Пальчиковым. После возвращения из-за границы, государь лично рекомендовал его обер-сарваеру (главному кораблестроителю) И.М. Головину: «Превосходителнейший господин сарваер. Объявляю я, нижеименованный, что ученик архитуры навалис, Филип Пальчиков, в сем художестве обретался четырнатцат лет. И от начала радетелно во оном градус по градусе восходил. К томуж блиско двух лет в курсе морском был для примечания погрешения в плавании, чего для объявляю, что сей вышеименованный достоин быт подмастерьем, Петр Михайлов. В Питербурхе в 15 день декабря 1717».
Ф.П. Пальчиков входил в ближнее окружение Петра I и был допущен ко всем мероприятиям двора: он непременный участник «всепьянейшего собора», различных церемониалов и ассамблей. Филипп Петрович пользовался не только покровительством государя, но и особым доверием. Именно в его доме на Адмиралтейской набережной с апреля 1718 г. содержался возвращенный из-за границы царевич Алексей Петрович. Только 14 июня последний был переведен в Петропавловскую крепость и вскоре осужден Верховным тайным советом.
Летом 1722 г. Ф.П. Пальчиков был послан в Астрахань для организации материального обеспечения и строительства транспортных судов на время Персидского похода русского войска. Петр I участвовал в походе лично и дважды (29 июля и 5 августа) посылал распоряжения Филиппу Петровичу. В одном из писем государь писал: «Объявляю вам, что сюды мы прибыли в 27-й день и лагар зделали на том же мысе, которой имянуеца Учь, не доходя Аграханскаго устья верст с 7, и по двух или трех днех пойдем в путь свои землею. И для того всем судам, которыя от вас пойдут с правиантом и артилериею велите иттить к Чеченю острову и там стоять до указу и дать о себе знать в Тереке, сколко судов и кто пришол…».
В конце 1722 или начале 1723 г. в преддверии празднования победы над Швецией в Северной войне Ф.П. Пальчиков провел ремонт знаменитого ботика – «дедушки русского флота». В ходе работ днище ботика для лучшей сохранности обтянули медными листами и побелили, была подновлена окраска, возможно, заменены мачта и руль. Во время праздника, мимо обновленного ботика на полозьях по снегу провезли макеты военных судов, что символизировало приветствие флотом своего первенца. В мае следующего года бот был доставлен из Москвы в Санкт-Петербург, где своим ходом прошел мимо салютовавших ему двадцати кораблей и одного фрегата. На его руле стоял сам Пeтр I, а на вёслах сидели адмиралы русского флота.
Деяния Петра Великого по организации морского флота России, в том числе формированию национальных кадров кораблестроителей, были беспрецедентны в отечественной истории. Если Азовский период создания флота обеспечивался в основном стараниями приглашенных на русскую службу иностранцев, то Балтийский период характеризовался уже доминированием талантливых отечественных мастеров, к числу которых следует отнести Ф.М. Скляева, Ф.С. Салтыкова, Л.А. Верещагина, Г.А. Меншикова, М. Черкасова, И. Немцова и других. Важное место в ряду последних занимал также и Ф.П. Пальчиков. Однако, по сравнению с другими мастерами, на его счету не так много «именных» творений. На наш взгляд, это объясняется тем, что Ф.П. Пальчиков проявил себя, прежде всего, как проектировщик кораблей, талантливый инженер и организатор корабельного дела. Именно поэтому ему было поручено управление «модель-каморой», и не случайно 4 февраля 1718 г. Петр I приказал вице-адмиралу К. Крюйсу, чтобы он «галеры велел делать Ивану Немцову по чертежу Филипа Пальчикова». В 1722 г. государь распорядился: «Господин Палчикоф, корабль которой зачинается делать, зделайте оному чертеж…». В том же году он писал: «…Чертеж смотрел, кажетца хорош. Петр».
Инженерная деятельность Ф.П. Пальчикова заключалась в подготовке корабельных стапелей, «смольных баней», устройстве гаваней (например, в устье р. Сестры) и т.д. Ф.П. Пальчиков впервые в России разработал и осуществил зимний ремонт кораблей, вероятно также, не без его участия внедрялась уникальная технология секционной постройки кораблей. Великолепный администратор, он в разное время был главным кораблестроителем в Воронеже, Москве, Вышнем Волочке, Новой Ладоге, Нижнем Новгороде, Казани, Астрахани, управлял Санкт-Петербургской «партикулярной верфью», строившей суда для Невского гражданского флота.
Венцом профессиональной карьеры Ф.П. Пальчикова было участие в проектировании и строительстве первого российского 100-пушечного корабля. Работы осуществлялись под личным руководством Петра I, в связи с чем корабль получил неофициальный статус «собственного Его Императорского Величества». Размеры нового корабля предполагались по тем временам весьма внушительными: длина 180 футов, ширина в средней части 51 фут, осадка более 20 футов. Закладка его состоялась 29 июня 1723 г. на верфи Санкт-Петербургского адмиралтейства лично Петром I. Со смертью императора строительство корабля прервалось более чем на год. По предложению компании мастеров дальнейшую работу необходимо поручить Ф.П. Пальчикову и М. Карлсбому, «ибо оба там при государе работали и помыслы его лучше других знают». Однако, в адмиралтейств-коллегии решили поручить достройку корабля англичанам Р. Броуну и О. Наю. Возмущенные мастера во главе с решительным Ф.П. Пальчиков осмелились не только не исполнить указ адмиралтейств-коллегии, но и издать свой собственный крамольный ордер: «Корабельного мастера Броуна на корабль не пускать!».
Сейчас трудно понять, почему Ф.П. Пальчиков и его товарищи заняли такую позицию и чего в ней было больше – личных амбиций или недоверия к иноземцам. Можно предположить, что по их убеждению последний корабль русского государя должны были достроить русские мастера, тем более что отечественные корабли ни в чем не уступали иностранным, а иногда и превосходили их. Это вынуждены были признать все специалисты, например, французский морской офицер Шарье «с восторгом отзывался о русских кораблях и рекомендовал приобретать их для Франции», а один из англичан писал, что «русские корабли обладают отличными качествами как мореходные суда и способны по постройке состязаться с лучшими судами Европы».
В дело, наконец, вмешалась Екатерина I, по ее решению достройка корабля была поручена всем русским мастерам под руководством наиболее опытного из них Ф. Скляева. На заключительном этапе строительства, в связи с болезнью Скляева, работы возглавил Ф.П. Пальчиков. 29 июня 1727 г., ровно через четыре года после начала строительства, корабль под названием «Петр I и II» наконец был спущен на воду и вошел в состав Балтийского флота, где исправно служил более 17 лет. В 1744 г. специальным указом адмиралтейств-коллегии, он был помещен в плавучий док для сохранения в память о Петре I. Вероятно после окончания строительства этого корабля Ф.П. Пальчикову было присвоено запоздалое звание корабельного мастера и военный чин подполковника.
В 1732 г. Ф.П. Пальчиков совместно с капитаном 1 ранга Н.П. Вильбоа руководил сооружением наплавного Исаакиевского моста через Большую Неву в Санкт-Петербурге. Это был первый в отечественной практике опыт подобного строительства. Работы начались 10 марта и велись «без всякаго замедления, чего ради по требованию определенного к тому карабелнаго мастера Палчикова для конопаченья надлежащих к тому мосту барок командровать всех имеющихся здесь в ведении адмиралтейском конопатчиков и отдать к нему Палчикову немедленно». 30 июня работы были окончены, и мост вступил в строй. Он успешно «проработал» два с половиной месяца, но не выдержал «прибылой воды и штюрма», случившихся 19 сентября; после наводнения мост был разведен и разобран.
С воцарением на Российском престоле Анны Иоанновны, Ф.П. Пальчиков «делается жертвой личной вражды Бирона» и его карьера постепенно приходит в упадок. В 1735 г. его удаляют из Санкт-Петербурга и назначают командиром Казанской адмиралтейской конторы, в основную задачу которого входит заготовление и отправка на столичные верфи корабельных лесов. В 1736-1738 гг., с перерывами, он находился в Астрахани для строения ластовых судов, оставаясь при этом без государственного жалованья. В 1737 г. Филипп Петрович привлекался к суду за то, что допустил незаконную вырубку корабельного леса чувашами Чебоксарского уезда и крестьянами с. Алексеевского Казанского уезда вотчины А. Н. Демидова. Суть «преступления» заключалась в том, что командир Казанской адмиралтейской конторы послал для отвода леса лишь одного плотника («а надо верных людей»), который якобы незаконно брал деньги за лес. Судом Ф.П. Пальчикову был наложен штраф в размере годового оклада, а плотника велено «бить кнутом нещадно, вырвать ноздри и послать в каторжную работу вечную».
В это время преследованиям подверглись и многие другие «птенцы гнезда Петрова». По Высочайшему указу от 30 марта 1739 г. адмиралтейств-коллегия обязала всех мастеров и подмастерьев отчитаться по счетам в приходе и расходе разных материалов с 1719 по 1733 г., в том числе и Ф.П. Пальчикова. В «щетном столе явились неисправы в некоторых припасах» и ему было предложено явиться лично для уточнений. Однако, здесь проявился сильный и независимый характер корабельного мастера – Филипп Петрович отказался явиться в адмиралтейств-коллегию и не послал туда своего представителя. Его несколько раз вызывали в «щетный стол», но он «упрямством своим не поехал и ответствовать не хочет». В связи с этим адмиралтейств-коллегия направила жалобу в Правительствующий Сенат. 10 апреля 1739 г. пришел указ — Пальчикова отправить для отчета в адмиралтейств-коллегию, «но более недели его не держивать, понеже оного Пальчикова надлежит отправить в Казань в скорости».
Только при восшествии на престол дочери Петра Великого Елизаветы Петровны, Ф.П. Пальчиков вновь обратил на себя монаршее внимание. Подав челобитную в Высочайший кабинет, он изъяснил свое положение и служебную деятельность в Казани и Астрахани, «во время которой достиг приращения казенного дохода в три года более 40 тыс. руб. серебром, без отягощения народного» и получил в начале 1742 г. приглашение явиться в Москву, где по традиции должно было произойти венчание на царство императрицы. 17 февраля того же года он подписал последний из известных прижизненных документов – прошение в Правительствующий сенат о выдаче «пашпорта» на проезд от Санкт-Петербурга до старой столицы. Вероятно, в день коронации 24 мая 1742 г. корабельный мастер произведен в полковники и в чине статского советника уволен от службы.
Последние годы Филипп Петрович провел в своей псковской деревне, где вскоре тяжело заболел и 11 октября 1744 г. умер.
Деятельность Ф.П. Пальчикова, стоявшего у истоков создания российского флота, была высоко оценена государем. Указами Его Императорского Величества он не раз был жалован населенными имениями, золотыми и серебряными кубками, образами, многие из которых хранились его потомками четырех последующих поколений. Если во владении отца Филиппа Петровича имелось всего 15 четей земли и «двор крестьянской», то своим потомкам корабельный мастер оставил более 2,5 тысяч четвертей земли в шести уездах страны и в Санкт-Петербурге «каменной дом с двойными палаты на Неву реку и в Миллионную улицу». Самое крупное пожалование датировано именным указом Петра I от 20 февраля 1723 г., сразу после окончания ремонта «дедушки русского флота» и празднования победы над Швецией в Северной войне. Он получил несколько сел и деревень из отписанных на государя владений бывшего обер-фискала Алексея Нестерова, который «за вины казнен смертию», в том числе в Елецком уезде — село Троицкое, Хрущево тож и сельцо Иншаково с деревнями и пустошами (636 четвертей).
Елецкое владение в скором времени перешло в административное подчинение Лебедянскому уезду и представляло собой: «сельцо Иншаково, а в том сельце двор помещиков, а в нем мужеска полу дворовых деловых людей десять человек, да крестьянских двадцать дворов, а в них мужеска полу сто осмнадцать человек, да на реке на Мечи пашни и сена и лесу и всяких угодей двести восемдесят шесть четвертей в поле, а в дву потому ж по обе стороны реки Мечи и с рыбными ловлями на усть реки Дону и Мечи. Да в присудствии к нему в селе Троицком Хрущева тож двор помещиков, а в нем дворовых деловых людей мужеска полу десять человек, да крестьянских сорок дворов, а в них мужеска полу двести двадцать два человека, да в бегах два человека, да пашни и сена и лесу и всяких угодей триста пятьдесят четвертей в поле, а в дву потому ж и в реке Дону с рыбными ловлями». 20 июня 1727 г. Филипп Петрович купил за 30 рублей у помещиков с. Иншакова Акиншиных еще 66 четвертей земли в поле, «а в дву потому ж».
У Ф.П. Пальчикова и его жены Пелагеи Минишны было двое сыновей. Старший, Иван Филиппович, родился не ранее 1712 г., а 24 мая 1742 г. из подпоручиков Пермского пехотного полка произведен в капитаны и вскоре переведен в Сибирский драгунский полк. В 1744 г. он женился на Марфе Ильиничне, племяннице купца 1-й гильдии, содержателя шелковой мануфактуры А.М. Евреинова, за которой получил «приданного серебра, алмазных вещей, и платья, и протчаго по цене на три тысячи рублев, да денег семь тысяч рублев». После отставки в чине майора проживал в своем доме в Москве за Сухаревою башней. Младший, Андрей Филиппович, родился не ранее 1722 г. О нем известно еще меньше: в 1744 г. он в чине прапорщика вышел в отставку и женился на Анне Петровне, происхождение которой установить пока не удалось. У обоих сыновей Филиппа Петровича было много детей, причем потомство Ивана Филипповича образовало известную лебедянскую ветвь рода.
Николай Кривошеин. Собственный государя Петра Великого ученик и корабельный мастер. // Лебедянские вести. 31 января, 7, 11 февраля 2006г.