Старые фотографии, связка пожелтевших ветхих писем и записочек, коробка с парой безделушек – как часто мы недооцениваем эту сокровищницу, которая по воле случая или после настойчивых поисков способна “рассказать” о многих подробностях из жизни давно ушедших, но близких нам людей. Мы часто и о самих себе знаем немного. А о тех, кто отстоит от нас на два – три поколения, знаем еще меньше. Причин такого неведения достаточно. Среди многих – наше нелюбопытство. Однако любая родословная несет в себе не просто информацию о разных людях, она хранит память поколений. Часто удивительные личности соседствуют с нами, разделенные временем, но связанные не менее сильным законом – кровным родством.
Инспектор Н. Пустошнов и его семья
Именно старые фотографии стали отправной точкой в попытках разузнать подробности о членах лебедянской семьи Пустошновых. Некоторые сведения, конечно, были известны родственникам и ранее. Тем не менее, более пристальный. взгляд, кропотливые поиски добавили к уже известному не только имена, но и факты,. Открывали все больше “узловых моментов”, которые говорили о том, что родовое древо Пустошновых уходит своими корнями достаточно глубока.
Итак, по порядку. Нынче в Лебедяни проживает Людмила Серафимовна Пустошнова. К ней-то .и тянется та самая ни точка из прошлого.
Прадедом ее по отцовской линии был Дмитрий Григорьевич Высоцкий. В недавних публикациях его имя уже упоминалось. Человек весьма примечательный. Высоцкий (1854 -1917) служил настоятелем Соборно-Казанской церкви, как тогда называли Ново-Казанский собор. Он был близко знаком, и даже состоял в родственных отношениях с известными церковными иерархами, был авторитетен среди прихожан и духовенства.
На одной из фотографий, датированной приблизительно 1913 годом, замечательная семья Пустошновых: Мария Дмитриевна Пустошнова, урожденная Высоцкая, дочь уже упомянутого Дмитрия Григорьевича, Николай Васильевич Пустошнов и их сын Серафим. С них-то мы и начнем краткую историю двух главных представителей этой фамилии.
Деятельность Николая Васильевича, а впоследствии и его сына Серафима Николаевича, была теснейшим образом связана с народным образованием. Это обстоятельство в значительной степени определило то, как складывались их судьбы.
Н.В. Пустошнов родился в 1879 году. Его отец был земским фельдшером, а дед – крепостным помещиков Воейковых. Оставшись без отца с шести лет, Николай все же получил неплохое образование. Последовательно закончил Тамбовское духовное училище, духовную семинарию и, как первый ученик, был направлен в Киевскую духовную академию, которую закончил в 1905, получив степень кандидата. Его направили служить в Тульскую семинарию помощником инспектора. До 1909 года Николай Васильевич совмещал обязанности инспектора с преподавательской работой. В разных классах он вел уроки логики, словесности. Наверное, он был неплохим учителем – 6 мая 1909 года его наградили орденом Святого Станислава третьей степени и перевели на должность инспектора народных училищ в Лебедянский уезд.
В январе 1913 года Николай Васильевич вместе с городским головой ездил в Петербург. Необходимо было согласовать с начальством вопросы, связанные с намечавшимся открытием в Лебедяни ремесленных школ. Чем увенчалась та поездка, неизвестно. Тем не менее, этот факт достаточно ярко свидетельствовал об активной позиции Пустошнова. Его деятельность на ниве просвещения снова была отмечена – 1 января 1915 года ему вручили орден Святой Анны третьей степени.
В то время территория уезда была втрое, а то и вчетверо обширнее , территории нынешнего Лебедянского района. Пустошнову. приходилось “…мотаться по уезду, где на бричке, где пешком”. В его обязанности входили надзор за строительством учебных заведений, контроль за учебным процессом и даже разбирательство по поводу внутренних конфликтов в среде учителей.
После 1917 года, вплоть до 1928-го, Николаю Васильевичу пришлось работать и в педучилище, и в школе. Был счетоводом, экскурсоводом. Потом как-то устроилось. Он с семьей переехал на станцию “Павелец”, где проработал учителем русского языка и литературы до 1949 года – до своей кончины. Ученики звали его “Апостолом” – за твердость характера и справедливость.
После него остались любопытные дневниковые записи, где он отмечал и результаты ревизий, и планы на будущее. Например, в дневнике есть сведения, датированные 1908 годом, о состоянии, учебных заведений. В то время в земских школах обучались 4194 ученика, а в церковно-приходских – 3128 учеников. Всего же в этот период школу должны были посещать 18445 детей в возрасте от 8 до 11 лет. В уезде насчитывалось около сотни школ. Большие школы, где училось от 130 до 190 детей, были в Ольховце, Куймани, Волчьем, Подмонастырском, Замартынье. Как свидетельствует Николай Васильевич, школы занимали в основном маленькие “помещения, приспособленные для занятий. Размещались, как правило, в сельских домах на две – три комнаты. Учителя обычно жили при школах или снимали комнаты в ближайших домах.
В записях Николая Васильевича упоминаются и грандиозные планы развития народного образования в уезде. Например, с 1910 по 1929 годы намечалось построить 65 одноклассных, 36 двухклассных и пять трехклассных школ. На это строительство собирались потратить 771 тысячу рублей. Сумма по тем временам весьма внушительная. В начале века годовое жалованье учителя составляло от 50 до 100 – 150 рублей.
1 сентября 1909 года вновь были открыты 13 школ – в Старом Копыле, Теплом, Томилино, Большом Верху, Савинках и других селах. Уже на следующий год собирались открыть еще 16 новых школ. Цифры не только впечатляют, о подобных планах до сих вообще не было известно.
У Серафима Николаевича, наверное, была возможность выбора. Однако он во многих деталях почти повторил судьбу отца. Во всяком случае, их профессии и даже должности иногда очень совпадали.
Учительская карьера для С.Н. Пустошнова началась с зачисления его ликвидатором неграмотности Хмелевского ликпункта 20 октября 1928 года. С 13 сентября 1929 года он уже работал районным ликвидатором.
А с 1 октября 1930 года его перевели на должность инспектора Лебедянского ОНО. В 1932 году от должности освободили и назначили методистом на Доргомиловскую базу. Проработав почти год, Серафим Николаевич был призван в армию. Но что-то не сложилось, и уже 6 февраля его назначили на должность инструктора по ликбезу Лебедянского ОНО.
Далее почти каждый год был связан у него с новыми назначениями и перемещениями. В 1935-м с должности заведующего школой глухонемых он ушел на должность директора первой Лебедянской средней школы. В 1936-м его назначили инструктором роно, а в августе 1937-го он приступил к обязанностям заведующего роно. Спустя несколько месяцев был освобожден. Его оставили в должности старшего школьного инструктора. В ноябре по личному заявлению он оставил эту работу. С января 1938 года Пустошнов преподает географию в Черепянской школе.
Судя по всему, этот период для Серафима Николаевича был крайне сложным. Тревожная обстановка усугублялась наличием недоброжелателей. На него “со стряпали” бумагу. Любой донос мог в то время испортить не только карьеру, К счастью, обошлось. С 1938 по 1940 год Пустошнов работал учителем, инспектором роно. В октябре 1940 его назначили на должность заведующего роно. Отсюда 22 февраля 1942 года он ушел на фронт.
Жена С.Н. Пустошнова, Нина Митрофановна Сущевская, тоже всю жизнь учительствовала. Ликвидировала неграмотность в деревне, работала в сельских городских школах. Долгое время преподавала историю в третьей семилетней школе, до 1966 года была директором второй средней школы в Лебедяни. Это была обычная, но очень дружная семья, где все друг за друга переживали, любили и старших, и младших. Время не позволило им жить спокойно и безмятежно. И в истории этой семьи все же остается много не досказанного.
Живую картинку, которая не оставит равнодушным к судьбам этих людей, можно увидеть, прочитав письма. Вот Коля Пустошнов посылает на тетрадочном листочке весточку на фронт:
“Здравствуй, милый папочка! Мы живы и здоровы. Людочка разговаривать еще не умеет. Меня за волосы дерет. Дела мои в школе идут неплохо. Раз я подрался. У нас полный двор немцев. Крепко-крепко я тебя целую… 21 февраля 1943 года”.
Немцами Коля назвал пленных румын.
А вот другое письмо, отправленное спустя год:
“Милые дедушка Коля, бабушка Маша и бабушка Саня! У нас большое несчастье и горе. Папы у нас больше нет. Его убили 23 февраля 1944 года, в 11 часов ночи… Сейчас мы все волнуемся и плачем, кроме Людочки. Она всех утешает и говорит “папа Сима приедет”, Вытирает всем слезы и целует глазки”.
На обратной стороне этого письма несколько строк написаны другим почерком: “…это ужасное известие меня ошеломило, ведь я Симу все время ждала домой… Не могу больше ничего писать. Нина.”
Старый знакомый Пустошновых, Василий Иванович Вялкин, прислал из части письмецо-треугольник, пытался, как мог, утешить…
Похоронен Серафим Николаевич в Витебской области.
К этим деталям можно было бы добавить многое. Но и этого достаточно, чтобы приоткрыть завесу, вспомнить. Несмотря ни на что, память жива. Добрая память о хороших людях. Это не так уж мало.
Ю. Рыжков, А. Ковырялов. Лебедянские вести. 23 марта 2000.