В середине семидесятых годов прошлого века, то есть почти сорок лет назад, я, отслужив срочную службу, устроился на завод «СОМ» (ныне ОАО «Строймаш»). И в это время здесь начали работать над проектом знаменитого в Лебедяни фонтана. Автором идеи стал известный в городе заводской художник и скульптор Николай Бачурин (за глаза и в глаза – просто Михалыч).
Он был самоучкой и числился «подснежником» – в сетке штатного расписания его провели как маляра цеха. Кстати, созданный им барельеф с обнажённым женским торсом и ветвью яблони, символизирующий плодородную Родину-мать, долгое время украшал главный въезд в Лебедянь, а затем был перенесён и сегодня радует проезжающих по троекуровской трассе в Липецкой области. Русские женщины всегда вдохновляли самородка на создание подлинно «рубенсовских» шедевров. Удивительно, что случалось это в годы, буквально пропитанные пуританской моралью! Бачуринские шедевры были оценены по достоинству лишь лебедянцами, хотя вполне могли бы вписаться в экспозицию Эрмитажа. Причём Бачурин предпочитал писать (именно «писать» – «лепить», а не примитивно и вульгарно – «рисовать»!) своих героинь, как и пристало истинному мастеру народной живописи, исключительно с натуры. Бывший директор завода, не лишённый вкуса к жизни, поощрял и одобрял такое рвение. Одной из моделей для Бачурина стала только что закончившая школу, но физически достаточно развитая ученица заводского токаря-револьверщика. Ей необычайно повезло попасть на глаза Михалычу, благоговеющему перед женским полом – вдохновлённый мастер увековечил девушку в лебедянской истории, как говорится, на века. Её перевели, по прошению скульптора, от шумного станка в механосборочном цехе в уютную мастерскую. Каким образом Бачурину удалось добиться расположения девушки и заставить её позировать в чём мама родила, остаётся лишь догадываться. Но Михалыч славился тем, что как бывший фронтовик шёл к намеченной цели, преодолевая любые барьеры, до победного конца.
Фонтан на территории завода «Строймаш» в Лебедяни
Через месяц появилось воплощение женской стати в глине. Однако нет добра без худа. О вольтерьянстве директора узнали в райкоме партии, и он чуть было не пострадал за утаивание крамольной затеи. Заранее не было получено разрешение на такую вольность, тем более на государственном предприятии. Но руководитель всё же каким-то образом добился снисхождения в райкоме, и сюда срочно снарядили художественную комиссию, которая должна была оценить достоинства статуи и дать или запретить выставлять её на всенародный показ. Рассказывают, что мужчины, входившие в состав делегации искусствоведов, хотя никогда и не являлись дипломированными знатоками, вполне оценили как мастерство художника, так и его патриотический настрой, с которым он подошёл к воплощению замысла. Но их доброжелательность охладила некая возмущённая дамочка, которую им навязали в состав комиссии. Она усмотрела крайнее бесстыдство в голой фигуре. Страсти накалились, полемика среди призванных решить вопрос по существу была долгой и бурной. И вот в конце рабочего дня собравшиеся пришли к неожиданному компромиссу. Осерчавший на непонимание замысла творца, заводской художник внезапно ринулся к чану с размоченной глиной, и вырвав кусок материала, крепкими ладонями сделал из него тонкую «колбаску». Импровизированный поясок – намёк на нижнее бельё – он под всеобщее одобрение приладил на крутые бёдра глиняной девушки. Ведь на то и дан творцу талант, чтобы не только создать восхитительное произведение искусства, но и, соблюдая субординацию, отстоять его существование перед вышестоящим начальством. Непристойный инцидент был исчерпан, заключён меморандум.
Скульптуру музы, в полтора раза больше её натуральной величины, вскоре отлили в заводской литейке в алюминии. Могли бы создать шедевр и в бронзе, но предпочли использовать с целью последующей тщательной ручной обработки более мягкий материал. Разборную фигуру раздали по частям для шлифовки рабочим экспериментального участка. Те чуть было не подрались, не шутя пытаясь завладеть той или иной пикантной частью скульптуры. Некоторые жёны слесарей, узнав о необычном заказе, который был задан к выполнению их суженым, не вникнув в суть происходящего и подзуживаемые своими подругами, устроили семейные разборки.
Однако процесс подготовки скульптуры к установке между тем благополучно завершился. Настал час, когда оторопевшим заводчанам удалось узреть фонтан во всём великолепии. Если мужская половина предприятия восприняла появление «царскосельской» нимфы на территории завода вполне адекватно, если не сказать – на ура, то разгневанные «пошлостью» женщины вынесли невольной конкурентке свой вердикт: на серьёзном производстве ей не место. Но воспрепятствовать установке скульптуры, символизирующей торжество молодости и плоти, им никто, конечно, не позволил. Втихаря, во вторую смену, ночью они, так и не осилив сопротивления металла, сподобились на сатисфакцию: сшили из подручного материала огромный бюстгальтер и прикрыли нагую грудь нимфы. Одновременно доморощенного заводского поэта осенило на создание стихотворной и довольно скабрезной оды, которую наизусть выучили не только посвящённые в тему. Со временем к этой скульптуре, намозолившей глаза, вполне привыкли. Хотя фонтан так и не стал визитной карточкой завода «Строймаш», но как экзотический феномен он нашёл место на лужайке, справа от проходной предприятия, аккурат напротив вездесущего Ильича. Нетленные воспоминания о былом времени получают новую прописку.
Владимир Акимов
«ЛГ: Итоги недели» 11.07.2011